Часть 1 – Прогнивший мир

Бесконечный лабиринт простирается перед случайным путником в междумирье. Каждый мир – гигантская сфера, которая светится своим собственным, ни с чем не сравнимым цветом. Среди них встречаются и яркие розовые – только родившиеся, и переливающиеся всеми цветами радуги – миры с расцветающей жизнью. В таких местах путник запросто найдёт себе дорогу. Тихое свечение Мировых сфер освещает путь и вселяет надежду, открывает тайны создания…

Но есть и другие места в междумирье, которые путники – торговцы и самые смелые воины – стараются обходить стороной. Это кладбище миров. Верховные боги переправляют сюда гибнущие сферы, которые сначала тускнеют, а потом гаснут. Здесь стоит кромешная, загробная тьма, ни тропы не видно, ни существ.

Но стойте! Что это? Одна сфера покрывается изнутри всполохами, там происходит какая-то битва, или просто мир доживал свои последние деньки, разрушаясь, уничтожая всё живое, не успевшее покинуть его пределы. А случается и такое, что боги помещают сюда миры, ещё живые, но уже обречённые. Вот и сейчас одна сияющая перламутром сфера покрылась чёрными прожилками. Она сгнила изнутри, но жизнь всё ещё теплилась под её сводами, её удерживали какие-то мощные энергетические создания. Одинокий путник заинтересовался этим миром и этими созданиями и, накинув заклинание невидимости, вонзил руки в прозрачные стены и медленно погрузился внутрь.

Тихий мир представлял из себя один большой континент, посреди гигантского океана, который уходил за закат и появлялся перед восходом. Обросший высоким лесом, словно волосатый великан, остров медленно дрейфовал по бесконечной, недвижимой глади воды. В высоком голубом небе, медленно плыл огненный диск, источавший тепло и какую-то неощутимую тревогу.

Континент был не очень большим, на нём помещалось, всего-то крупное озеро и небольшая деревенька на самом его берегу. По озеру пробегали мелкие волны, которые облизывали тонкую песчаную прибрежную линию. Домики с покосившимися в сторону океана крышами, на первый взгляд выглядели оставленными и запущенными. Но если присмотреться, то можно было заметить только что постиранные занавески и залатанные дыры в старой кровле.

Иногда по деревне даже ходили люди. Они появлялись, переходили из дома в дом и исчезали обратно, нервно поглядывая на небо. Деревья, выросшие намного больше домиков, загораживали большую часть небосклона, а открывающийся полумесяц чистого неба над озером мерцал перламутрово-синими сполохами. Облака догорали закатом, утопая в оранжевом блеске светила.

Небо наливалось свинцом, медленно собираясь в грозовые тучи. Они опускались откуда-то сверху, окутывая лёгкие барашки перистых облаков. Из всех домов высыпали люди. Много людей. Они бежали по кромке озера на другой берег, кто-то вслух рыдал, кто-то отчаянно выкрикивал молитвенные слова.

На берегу стоял гигантский тотем, построенный так давно, что никто уже не помнит. Каменный постамент, покрытый витыми письменами, больше чем на половину ушёл в землю, закрыв подпись неизвестного каменотеса. На каменном тотеме, высотой в несколько метров, стояли статуи трёх крылатых коней, а на видимой части чёрной скальной породы значилась надпись: «In extendere somnium ad prundens proceritas!»

Люди падали перед тотемом на колени и молитвенно кричали загадочные слова, перевода с древнего языка никто не знал, но все знали, что случается каждый вечер, сразу после захода солнца…

Небо разорвалось пронзительной вспышкой, грянул гром, воды океана задрожали, как будто испугавшись невероятного удара. Серые тучи разошлись и, в сероватой пелене на фоне сумеречного, бархатно-синего неба показалась небольшая стая. Издалека эти создания были похожи на птиц. Они гордо размахивали белоснежными крыльями, их покрывал сияющий ореол. Животные, казалось, сами излучали свет, намного более сильный, чем от закатного солнца.

Подлетев поближе к земле, стали различаться большие кони, у которых крылья росли прямо из спины. Летевший впереди всех вожак пронзительно заржал, встряхнув пышной серебряной гривой, с который слетели тысячи ледяных искр. Маленькие звёздочки медленно падали на остров, а кони, чего-то дожидаясь, вились кругами над сушей, повергая бедных людей в страх.

Незнакомец под плащом невидимости тихо присвистнул. Он заглянул в души жителям этого мира, они все, все были чёрствыми, прогнившими изнутри. Все, кроме одного мальчика, который, единственный из всех услышал присвист незнакомца.

Ледяные искры падали на землю, покрывая её тонким слоем инея, который, быстро тая, проникал вглубь земли. Вода с гривы пегаса пробуждала спящие семена чудесных растений, как их прозвали местные жители – пища богов. Изящные синеватые стебли с хрустом прорубали себе путь через толщу земли, карабкаясь к свету, излучаемому лошадьми.

Земля незримо вздрогнула. Растения вытягивали последние остатки жизни из этого грешного мира, остров на глаза истощался, озеро становилось всё больше, а океан буквально слизал часть леса. Пегасы сделали последний круг над землёй и грациозно спустились. Вожак, аккуратно ступая тяжёлыми копытами по мягкой земле, подошёл к уже заколосившейся пище богов. Он аккуратно отщипнул маленький кусочек от самой верхушки и принялся жевать.

-Pegasus… — только и смог выдохнуть незнакомец, наблюдая за происходящим. Толпа людей продолжала стоять на коленях, опустивши головы в сторону тотема. И только один мальчик, чуть ли не самый младший на деревне, встал и отряхнул мешковатые штанишки. Поглядывая на грациозно опускающихся животных, парнишка подбежал к вожаку и нежно обнял его за шею.

Красивый пегас негромко фыркнул, но не убрал голову. Он продолжил жевать свою еду, но периодически косился на ребёнка, ручки которого нежно трепали пышную гриву. Жители деревни, в ужасе распахнув глаза, наблюдали, как беспардонно обходится мальчик с их живыми богами.

Наконец, вся стая стояла на острове, каждый из пегасов был удивительно красив по своему. У одного была чудесная косичка на хвосте, она была составлена из косичек поменьше, а они в свою очередь тоже составлялись из совсем крохотных волосяных витков. Казалось, что они были бесконечными, с каждым следующим уровнем становясь всё меньше и меньше. У другого на задней левой ноге была нарисована красивая радуга, переливающаяся всеми цветами мироздания.

Пегасы сперва сторожились вожака, к которому примкнул малыш, но потом, с каждой минутой становились более раскованными, начинали проходить рядом, задумчиво обнюхивать и даже поддевать носом краешек старой потёртой рубахи. А мальчонка пригрелся на тёплой шее грациозного создания и, обвив его шею был в полудрёме.

Наконец, вся пища богов была съедена, вожак аккуратно, словно боясь разбудить мальчика, откусил последний, торчащий из земли черенок своей пищи и, доживав, облизнул парнишке лицо. Тот на какое-то время открыл глаза, но, сморённый сном и каким-то магическим воздействием пегаса, тут же их закрыл, лишь на секунду разжав цепкие пальчики. Вожак подставил колено и аккуратно опустил хрупкое тело на землю.

Тихий приглушённый рокот, раздавшийся из груди главного в стае, заставил всех встрепенуться. Сияние, исходившее от белоснежный крылатых созданий чуть поблёкло, но этого хватило, чтобы всё ещё стоявшая на коленях толпа погрузилась во мрак ночи. Первый взмах крыльев и вожак уже далеко в небе, а за ним по очереди отрывая серебряные копыта от земли, следовали его подопечные.

 Свинцовые облака разошлись, отступая перед белым свечением, а, когда гордая стая скрылась за их не проницаемой плотью, сомкнулись и стали удаляться, пока не исчезли, уступая место мириадам звёзд.

Люди дождались, пока последний след облака исчез за пределами неба, и начали медленно расходиться. Было так тихо, что даже едва уловимый обычно шум травы, колышущейся на ветру, казался чем-то невероятно громким и резким.

К лежащему мальчику приблизился незнакомец, он наклонился, всматриваясь в детские черты его лица, и не мог понять, почему, обычно не переносящие людей пегасы так странно отнеслись к этому парнишке. Он хотел, было отодвинуть со лба прядку волос, чтобы повнимательнее рассмотреть, но вдруг из-за спины раздался громкий крик:

-Ах ты, паршивец эдакий! – От неожиданности, незнакомец забыл, что невидим простому глазу и, резко обернувшись, приготовился сражаться, достав из-за спины длинный кинжал. И едва не столкнулся нос к носу с деревенской бабой, которая, засучивая рукава, направлялась к мальчишке. Странник, сделав сальто назад, перепрыгнув через мальчика, увернулся от толстой бабьей руки, схватившей мальчика за шиворот. – Ты негодник! Как ты смеешь прикасаться к Ним? Дома тебя ждёт знатная порка! Бегом в хижину!

Она отвесила сильный удар мальчику по мягкому месту и тот, спросонья толком не понимая, что произошло, но, уже вытирая выступившую от боли слезу, побежал к покосившимся домикам. Странник сдерживался, как мог, но всё же сделал так, чтобы сучковатый корень старой ели зацепил ногу эту бабки и она, кряхтя и охая, завалилась на землю.

Часть 2 — Анзельм

Когда он в следующий раз увидал мальчика, тот уже мирно посапывал у себя на сене внутри избушки, где догорали угли костра внутри каменного круга. Ночь была тёмной, наверное самой тёмной из всех виданных странником. Луны не было, наверное, для гибнущего мира это свойственно, звёзды все тусклые, ни одного прохода в междумирье невидно, одним словом, гиблое место.

В соседней хате закашлялся старец. Его седые кудри сотрясались от протяжного глубокого кашля. Незнакомец глянул на мальчишку и в голове у него родилась неожиданная мысль, он встал, резко скидывая завесу невидимости, и направился к дому со старцем.

Как он и полагал, ночь приняла его в свои сумеречные объятия, скрывая от любопытного взгляда. Далеко горящий костёр ночного патруля, давно потух, а стражники, охранявшие вход в мир, через который прибыл путник, видимо, никогда не заметили бы даже целую армию, вошедшую в их мир.

Кошачьи глаза помогли ему обойти местного, лежащего посреди деревни пьянчужку и развешанное на верёвках бельё. Чёрной молнией он прошмыгнул мимо бабки, которая чуть раньше обидела своего то ли сына, то ли внука. И, наконец, добрался до входа в самую старую из всех, до сих пор стоящих в этом мире избушек. Заливистый кашель слышался теперь ещё отчётливее, бедный старик испускал дух.

Желая помочь бедняге побыстрее встретиться со своей участью, путник отворил старую деревянную дверь, которая буквально свалилась с прогнивших петель.

-Кто здесь, — давясь кашлем, вскрикнул старик. Но, назвать это криком было сложно, скорее стон.

-Не бойся, старец, — в привычной для себя манере растягивая слова, сказал странник. – Я пришёл освободить твой дух.

-А ведь я ждал твоего прихода, — старик попытался подняться на локтях, но был слишком слаб. – Только ты должен был придти раньше, минут сорок назад!

Странник вдруг понял, что старик прекрасно знал о его прибытии и, заглядывая в старую, но сильную душу, он увидел, насколько она чиста! Горный хрусталь по сравнению с загаженными и чёрными душами его сомирян. И Создатель его помиловал! Он даровал ему смерть, дабы он не стал свидетелем гибели соей родины. Старик улыбнулся бескровными губами.

-Ты знаешь, зачем я здесь?

-Во имя спасения. – Не раздумывая, ответил старик.

-Мне понадобится твоё тело.

-Тогда сделай всё быстро, я не хочу видеть смерть, тем более, когда она приходит за целым миром.

Старик вздохнул и незримые струны, удерживавшие душу, порвались, отпуская её на свободу из гробницы бренного тела. Путник проводил эманацию взором, прикрыв глаза и чуть склонив голову, отдавая дань уважения беспорочному человеку этого мира.

Как только дух покинул пределы этого мира, путник приступил к своему малоприятному делу. Разложив на полу разные травки и магические реагенты, он вынул из-за пазухи кинжал с извивающимся лезвием и стал чертить большую пиктограмму. Когда работа была закончена, ровные углы смотрели в нужные стороны, а прямые нигде не прерывались, он вытер с лица бисеринки пота и сложил руки на груди, как бы любуясь своим творением.

Он взял бездвижное тело старца, словно оно ничего не весило, и встал в центр нарисованный фигуры. Заглянув в мёртвые глаза он глубоко вздохнул, задержав дыхание на несколько секунд, а потом выдохнул, направляя поток воздуха прямо в сухие старые губы.

Солнце взошло и как-то сразу переместилось в зенит. Местные жители нехотя просыпались, ругая такое хамское отношение небесного светила. Мужики, сильно вчера выпившие, сразу направлялись к глади озера, опускаясь под воду по самую макушку и просиживая в пучине, несколько минут, выходили свежие и обновлённые.

Дверь старой избушки отварилась и мальчонка, так яростно обнимавший пегасов, выбежал из дому, направляясь через широкую стену леса к океану. Ветки хлестали по лицу, но он только смеялся. Наконец, тонкая песчаная линия выпрыгнула из-за холма, и показался бескрайний океанский простор.

Малыш на ходу скинул с себя рубашку и штанишки, радуясь безмятежным чистым водам, он смеялся, когда холодные брызги коснулись его лица. Изобразив из себя рыбу, он прыгнул и надолго скрылся под водой, пока, наконец, не вынырнул далеко от берега. Ни один другой деревенский житель за всю свою жизнь не посмел войти в океан, потому что с древних времён ходили легенды о проклятии, постигающем каждого, вошедшего в безмятежные океанские воды.

А в это время в деревне, старая бабка пыталась найти своего домочадца, безрезультатно выкрикивая ругательства в сторону леса. Дверь старой лачуги отварилась и показался старец со свежесрубленным деревянным посохом в руках. Он, опираясь на него как на трость, вышел из дома и побрёл в сторону леса. Жители кричали на него, дразнили разными ругательствами, оскорбляли его старую голову, но он, как будто ничего не слышал, лишь продолжал ковылять прочь из деревни.

Наконец, когда последние дома скрылись за плотным щитом елей, он распрямился, потянулся, как будто после долгого сна, расправляя конечности и, быстрым уверенным шагом, побрёл к океану. Ему надо было просто увидеть паренька, он знал, что в океане с ним ничего не случится. Он был отмечен Созидателями, если даже Пегасы приняли его.

Стоя за сучковатым старым дубом, он наблюдал за детской радостью от свежей и чистой воды. Но вскоре мальчику это надоело, или он просто замёрз и, выйдя на берег, он разлёгся на жёлтом песке, подставив грудь мягкому свету солнца. Но внезапно откуда-то из леса послышался громовой голос старухи.

Мальчик вскочил и побежал, на ходу натягивая одежду. Но он бежал не на голос, а вдоль береговой линии, туда, заворачивая на запад. Голос становился всё громче и старец, чувствуя приближение старухи, спрятался в ветвях колючего орешника. Большая фигура прошла совсем рядом, старуха не на шутку рассердилась на своего бедного домочадца.

А малыш, убедившись, что угроза прошла стороной, просто свернул в лес и со всех пустился в деревню, чтобы бабка подумала, что он уже давно там. Когда он, разгорячённый и весёлый вбежал в свою избушку и с разгону прыгнул на старую солому в углу, с улицы послышался старый, но очень сильный, бодрый голос.

-Прислушайтесь, друзья мои! Этот мир трещит по швам! Каждый из вас является его частью, и вы погибаете вместе с ним! Прислушайтесь к моим словам, я самый старый в вашей деревне и самый мудрый!

-Конечно, самый мудрый! – Раздались со всех сторон крики. – Вчера был самый пьяный – сегодня самый мудрый! Иди проспись, а-то сейчас как получишь по балде, — закричал проходивший мимо мужик. Он толкал перед собой тачку, в которой лежал какой-то сильно перепивший человек.

А старик не унимался, он уговаривал людей бросить свой мир и войти в междумирье, где легко подыскать себе новый, только что родившийся мир. Но его никто не стал больше слушать, жители расползлись по домам, а кто-то ушёл в лес, собирать пищу.

И только маленький мальчик, высунув голову из своей хижины, завороженными глазами смотрел на седого, кудрявого старца. Он подошёл к нему, дёрнул за штанину и сказал:

-Деда Анзельм, тебе лучше?

-Лучше, дорогой мой. А почему ты спрашиваешь?

-Ты же вчера не пошёл на это дурацкое поклонение, сказал, что к тебе должен кто-то прийти, а тётка тогда ещё сказала, что ты не в себе и вообще скоро помрёшь.

-Я себя чувствую хорошо… — он не успел закончить, потому что малыш его перебил.

-Деда, а ты правду говорил про разрушение мира?

-Конечно, внучек, я вижу это… Куда ни глянь, везде разрушение!

-А как? Ты не можешь этого видеть! Только великие шаманы могут предсказать гибель мира!

-Так я и есть шаман, — гордо приподняв посох, сказал старец.

-Какой ты нафиг шаман? Вызвал пару раз дождичек да и всё! Иди спать, старый дурак!

-Злые люди сегодня. Пойдём ко мне в лачугу. – Дверь сама по себе открылась, и старик, пропустив мальчонку вперёд, вошёл. Он посадил его на стул и начал говорить: — Я уже тебе сказал, что мир этот гибнет, но я видел, что у тебя в глазах не было сомнений или раздумий, мне показалось, что ты уже знал об этом. Кстати, как тебя зовут?

-Да, — произнёс мальчик, теребя штанишки, — мне вчера сказал конь. Мама рассказывала, что раньше на земле жили бескрылые лошади, но потом, как и всё зверьё, куда-то подевались. Деда Анзельм! Ты чего, забыл что ли? Меня назвали Ультима Ратио, а честь старого воина.

-Это был не конь, мальчик мой, это был пегас. Это великие и могущественные создания, я слышал легенду, что они могут свободно перемещаться между мирами, без помощи друидов и магов.

-А какие другие миры? А есть другие миры? А сколько их? А где они находятся? А как они выглядят? – мальчик бы продолжил задавать вопросы, но старец повёл посохом и рот как-то сам закрылся. А старик звонко засмеялся.

-Не всё сразу. Малыш, миров – бесконечное множество, они лежат везде вокруг вашего мира, они все разные, нет ни одного похожего. Я вижу, что у тебя очень большой потенциал… И мне кажется, что этот мир держится только из-за того, что ты не можешь здесь раскрыться. Ты знаешь, что написано на том самом тотеме, куда вчера подлетали пегасы?

-Нет. Я не знаю, никто не знает. Отец, до того как утонул, рассказал мне, что этот тотем создали древние старцы, намного старше тебя, чтобы кони прилетали и приносили мир и свет нашей земле. Я ещё знаю, что там написано древнее заклинание.

-Я раскрою тебе тайну, на том тотеме начертаны слова мудрости, они призывают пегасов на эту землю, дабы извести на ней чернь. Твой мир отравлен, мальчик мой, эта отрава проникла глубоко в души всех его жителей. А теперь я хочу услышать от тебя только одно… Ты готов покинуть этот рассадник зла и похоти, пьянства и дебоша? Ты готов пройти сложный путь и прийти к цели, скрытой за пеленой времён?

-Да, — неожиданно окрепшим голосом взрослого мужчины ответил мальчик.

-Замечательно! Я скажу тебе, что вчера смог расшифровать самую верхнюю надпись на постаменте. Там написано: «На крыльях мечты к разумным высотам»! Я хочу, чтобы это стало твоим стилем жизни, чтобы в будущих мирах, коих ты повидаешь не одну сотню, ты не задирал нос, но брал своё и помогал другим. Я верю, ты добьёшься своего. А теперь слушай. Сегодня вечером, когда прилетят пегасы, не жди, пока вожак приземлиться, просто беги со всех ног, хватай его за гриву и пытайся залезть на спину, оседлать его. Я уверен, завтра вся стая не будет приземляться. А теперь прости, я очень устал. Похоже, мои дни подошли к концу… Прощай и иди с миром, я верю в тебя!

Старец тяжело опустился на скамейку и закинул голову. Посох тихо стукнулся об землю. Мальчик испуганно поморгал глазами, потом, подойдя к Анзельму, аккуратно потрогал его холодную, по старчески сморщенную руку и, поняв, что пульса нет, со всех ног пустился вон из хаты.

Тело старца подёрнулось, как бы в конвульсиях. Лежащий на земле посох стал подпрыгивать, и раскачиваться из стороны в сторону. Небольшое светлое облачко вылетело из мёртвого тела и, полетав вокруг комнаты, опустилось в посох. Деревянная, сучковатая палка чуть поблёкла и стала меняться, у неё вырастали руки и ноги, пока, наконец, на полу строй избушки, не оказался странник в чёрном плаще с капюшоном на голове. Его колотило, после такой сложной трансфигурационной операции, но, прежде чем в хижину вошла толпа деревенских, позванных испуганным Ультом, он успел накинуть на себя невидимость и откатиться под скамейку.

Часть 3 – Путь к спасению.

Гром пронзил ясное небо. Солнце не успело спрятаться за горизонтом, а серая, тяжёлая и гнетущая туча показалась далеко в небе. Жители деревни, не готовые к такой скорой встрече крылатых коней, бросали свои дели с, сломя головы мчались к месту поклонения.

Первые, подошедшие к чёрному постаменту, окаменели от ужаса. Гладь нерушимого базальта была поражена яркой молнией. Он плавился и стекал, обнажая толстые железные скобы, которые прятались под его толщей. Три пегаса продолжали гордо стоять на резко оставшемся маленьком клочке чёрного камня.

А молнии продолжали яростно бить одна за другой. Какие-то попадали в деревья, которые, немедленно вспыхивая, стояли словно факелы, разгоняя черноту ночи. Другие били прямо в дома, разрушая их, хороня медлительных жителей под своими деревянными остатками. Ветер поднимал страшные, невиданные доселе волны, которые вгрызались в остров, вымывая песок, выкорчевывая деревья.

Озеро словно было намагничено, испуганные жители видели, как молнии, одна за другой гасли в его почерневших водах. А потом, вода, подхваченная шальным воздушным потоком, поднялась над землёй, превращаясь в настоящий ураган. Смертельный столб, вычерпал почти всю воду, подняв её высоко над островом и понёсся размётывать старые деревья. Щепки летели во все стороны, люди лежали на земле, пригнув головы и закрыв их руками.

В почерневшем небе показалась стая пегасов. Они горделиво перемещались по небу, облетали вокруг смерча, который игриво ворошил им гривы, но не затягивал и не трогал. Молнии окружали их светящимися клетками, с диким треском разрываясь, едва светящийся луч касался голубовато-белой шерсти животного.

Вожак, как всегда, летевший первым, снизился достаточно, чтобы стало видно красивую татуировку у него на животе и, как всегда, вскинул головой, сбрасывая с неё снегопад ледяных искр. Они причудливо летели, совершая круговые движения, словно пританцовывая.

Остальная стая продолжала кружиться очень высоко в небе, с земли они были больше похожи на чаек, или лебедей. А вожак не стал как всегда ждать падения искорок, а спикировал, опережая их. В какую-то секунду показалось, Что он не успеет затормозить перед жёсткой землёй и просто воткнётся в неё, насмерть разбившись. Но, когда гибель казалась уже не минуемой, пегас замер в воздухе, остановившись с помощью одного сильного взмаха крыльев.

Когда его копыта коснулись земли, из толпы вырвался маленький Ультима Ратио, который направился точно к этому гордому животному. Но, за ногу его схватила старая бабка, которая, не поднимая головы с земли орала на него самыми страшными ругательствами, которые сама знала.

Ультима рвался, он даже хотел ударить бабку, но этого не понадобилась, внезапно отошедшая от прямого падения молния врезалась совсем рядом с лежащими людьми, а грохот и взрывная волна разметали людей, опрокинули бабку, почему-то обойдя мальчика.

Тот, обрадованный неожиданным избавлением, весь перемазанный в глине, которая фонтаном брызнула из образовавшейся от молнии ямине, ринулся к уже начавшему было взлетать пегасу.

Едва его ручка схватила белые волосы пышной гривы, вожак рванулся с места, сходу набирая высоту.

Ледяные искры коснулись земли. Ростки пищи богов проклюнулись, выпив последние толики жизни из этого мира и, взойдя гигантскими стволами, буквально поглотили остров. Они, словно гигантский спрут, разрастались плющом, обвивая деревья, проникая в пустой котлован озера. Пошёл дождь, точнее, поднятая вихрем вода озера возвращалась на землю.

Остров треснул пополам, раздираемый чудовищными корнями и стал погружаться под воду. Странник, последний раз проводив взглядом улетающего на пегасе Ультима Ратио, медленно зашагал к порталу. Легко отвёл молнию в ближайшее, ещё живое дерево и, разведя в стороны ткань оболочки мира, скрылся.

А вожак продолжал стремительно набирать высоту. Мальчик, с трудом удерживаясь за волосы, превознемогая перегрузки, перекинул ногу через широкую спину пегаса и уселся, пригнувшись к шее. Он любя гладил красивейшее животное и инстинктивно глубоко зевал, пытаясь разложить уши, которые, от резкого перепада высоты, заболели и почти перестали слышась.

Вскоре протяжный свист в ушах прекратился и Ультима отнял голову от мягкой кожи. Он посмотрел вниз и увидел чёрную точку острова, единственное цветное пятно на фоне безграничного белого океана. А потом он увидел, как гигантская волна накрыла остров, а когда отхлынула, он него ничего не осталось. Его словно слизнули.

Но мальчику было уже всё равно. Он заинтересованно смотрел на облака, которые серым панцирем покрывали всё небо. Пегасы выстроились в клин и устремились прямо в центр неба. Наконец, тучи расступились, открывая красивое, чудесное закатное небо, с розовыми облаками и голубыми прожилками.

Пегасы летели всё быстрее, стараясь уйти подальше от гибнущего мира. Наконец, снизу раздался хлопок, несильный, но ощутимый. Потом воздух задрожал и, обернувшись, Ультима увидел, что их догоняет стена огня. Он прижался всем телом к разгорячённому вожаку. Мальчик невольно стучал ногами по бокам пегаса, как бы подгоняя его.

Наконец, скорость пегасов стала такой большой, что они начали стремительно удаляться от огня. И, на такой огромной скорости они вспороли реальность этого мира. Пробили его чуткую оболочку, разорвав последние надежды. Рваная рана тут же затянулась на красной Мировой сфере и свежий шов сдержал напор пламени.

Яркий красный цвет уже через несколько минут потускнел, а спустя минуту погас, и этот мир присоединился к его братьям, так во вселенной стало ещё одним мёртвым миром больше.

Странник, стоявший рядом с потухшей сферой проводил взглядом стаю пегасов, стремительно улетавшим с этого кладбища миров. Он приветственно махнул рукой, планируя, когда же он вновь увидит этого милого мальчика…

Дни пролетали, словно секунды, длинной вереницей выстраиваясь по безграничной тропе междумирья. В этих местах оно текло очень причудливо, а знающие люди поговаривали, что даже сам повелитель времени Хронид не может утихомирить бесконечные порывы и ураганы, то тут, то там появляющиеся над тропой.

Но пегасы летели не над тропой, их массивные и красивые, белоснежные тела поднимались всё выше и выше над Мировыми сферами. Ультима держался, периодически поглядывая туда, где одна за другой промелькивали разноцветные шары, как бы врезанные в землю. Он радовался, так как никогда не верил, да и знать не знал, что его мир, не единственный. А теперь – он – единственный достойный мира своего, который смог спастись из огненного чрева умирающей реальности.

Пегасы поднялись на столько высоко, что миры стали походи на россыпь бисеринок, между которых аккуратно выложили вату. Обычная реальность, обычные миры, каждый из которых чудесен по-своему, начали плавно исчезать. Крылатые создания улетали куда-то на другой уровень, на более высокий организационный строй междумирья.

Становилось темно и холодно, поэтому мальчик всё сильнее прижимался к разгорячённому, лоснящемуся от пота телу животного. Холщёвая рубашонка внезапно хрустнула и стала мала. Пуговицы отлетали одна за другой; рукава лопались, обнажая достаточно большие мускулы.

Ветра времени, неожиданно усилившиеся в верхних течениях междумирья, оказали на мальчика странное влияние: он стремительно взрослел, тебя детский задор во взгляде и пропуская юношеские 

Глава последняя

Часть предпоследняя – Первые шаги к величию

Яркая вспышка, слегка погашенная висящим в воздухе смогом, ослепила Ультима, секунду он стоял, пытаясь придти в себя, и отчаянно тёр глаза. Такого провала не случалось давно, миры покорно раздвигали свою плоть, дабы впустить его, но не теперь. Казалось, какая-то сила препятствовала этому, на миг ему даже показалось, что у этого мира, в отличие от всех остальных, имелся специальный вход.

Откашливаясь от едкой гари, он шёл, вытянув одну руку вперёд, пытаясь нащупать хоть что-нибудь, хоть дерево, хоть скалу. Другой рукой он поддерживал старый изорванный лоскут, заменявший ему и маску на глаза и респиратор. Наконец, рука коснулась чего-то шершавого и не слишком приятного на ощупь.

«Кора!» — мысль как молния пронеслась в голове. Значит, он где-то в лесу, что ж, это уже не плохо.

Не успел он толком придумать план дальнейших действий, как кора под мозолистой ладонью зашевелилась, и сверху раздался протяжный вой. Ультима, скорее рефлекторно, отпрыгнул в сторону, но, увесистая коряга всё же чуть-чуть, вскользь попала ему по голове.

Откатываясь в сторону, немного оглушённый такой вероломной и неожиданной атакой, он увидел тень, которая, спрыгнув с высоких ветвей, юрко взобралась по стволу и вонзила кинжал в самое основание живого дерева.

Небольшое замешательство и клинок сам прыгнул ему в руки. Боевая ярость взяла своё, он, уже не обращая внимание на едкий дым и град слёз, вскочил с ног и бросился в атаку. Дерево сделало пол оборота, но Ультима легко увернулся, сделал рывок, и всадил клинок, прямо под развесистую ветку-руку.

Обычно, не знавший жалости клинок, воткнулся в кору, почти по самую рукоять, казалось, не причинив дереву никакого вреда. Ультима рванул оружие, но оно крепко застряло в волокнистом боку чудища.

Существо неуклюже вывернуло руку и снова приготовилось к атаке. Фонтан глины взмыл в затемнённый дымом воздух, земля разорвалась, но ловкий Ультима успел отпрыгнуть. В самый последний момент перед ударом, он плашмя упал на землю и прокатился между ног-корней. Где-то сверху снова проскользнул силуэт.

Теперь, лежащий на земле воин точно увидел, что это была девушка. Она игриво качнула плечами и вогнала своё оружие в поясницу дереву. Оно взвыло и, резко дёрнув головой, сбило девушку. Она плашмя упала на еловый лапник, но тут же вскочила и снова скрылась в дымке.

На лежащего Ультима что-то капнуло. Он стёр со лба прозрачную, как вода, кровь создания. Оно уже почти не стояло на ногах, отчаянно раскачиваясь и борясь со слабостью.

Девушка снова выпрыгнула, она тоже была не в лучшем состоянии: на броне красовалась большая дыра, около носа и ушей были размазанные кровавые подтёки. Она попыталась ударить монстра в зияющую пустотой глазницу, но клинок скользнул по коре и девушка ударилась головой об огромное тело.

В отчаянном прыжке Ультима поймал летящую вниз девушку. Аккуратно положив её на землю, он выхватил из задеревеневших рук оружие и попытался наотмашь ударить создание. Но клинок, словно зачарованный, в последний момент обогнул жертву и только едва вспорол кору.

Пока Ультима пытался собраться с мыслями, дерево со всего размаху хлестнуло ему тяжёлой веткой по голове. Сознание плавно затухало, но, словно через пелену, он видел, как девушка сняла с пояса небольшую бутылку, и, сделав глоток, вскочила и подобрала воткнувшийся в землю меч.

Дерево даже не успело закончить свой удар, как клинок кровожадно вонзился ему в твёрдый глаз, раздробив кристально-прозрачный зрачок. Следующий удар последовал незамедлительно. Девушка превратилась в молнию, удары сыпались один за другим, правда, большинство из них поглощались толстой деревянной кожей. Дерево ещё несколько секунд стояло, пытаясь собраться с силами, но прозрачная кровь забрала слишком много.

Тяжко вздохнув, старое дерево, рухнув, издало последний, истошный вопль.

Девушка встала, смахнула со лба пот и, поморщившись, почесала больше рассечение на плече. Рана чуть-чуть пульсировала, видимо, дерево занесло туда инфекцию. С севера подул ветер, ещё сильнее сгустив смог. В этом аромате копоти и палёной смолы терялось ощущение леса. Казалось, даже сами звуки испугались, лес молчал, ожидая самой жестокой участи.

Девушка медленно вытерла стекающую с руки кровь и подойдя к лежащему на мягком подлеске молодому человеку. Ветка расцарапала лицо и на лбу уже успела вырасти большая шишка, но воин дышал, причём всей грудью, а не как умирающий голубь, хватая воздух мелкими порциями.

Большие капли сорвались с горлышка бутыли и упали на губы Ультима. Целебное зелье тёплой волной пробежало по телу, заставляя руки и ноги судорожно сокращаться. Усталые мышцы на секунду сжались, так сильно, что, казалось, сейчас могут лопнуть все сухожилия, а потом расслабились. Воин открыл глаза.

-Да ты тут, новенький, как я посмотрю, — сказала девушка, поднимаясь с колен, — Зачем необученный сунулся древня бить? Чё-то странный какой-то ей богу.

-Почему я ещё жив? Эта палка должна была меня раздробить к чертям собачим.

-То есть, ты не в курсе? Точно странный. Мало того, что в лес забрёл каким-то боком, да теперь ещё и не знает почему живой. Малыш, ты герой. Хочешь ты этого или нет, но пока ты в этом мире, самое страшное, что с тобой может случиться – тебя изувечат, но раны быстро затягиваются, буквально день-два на самую страшную травму.

-А почему тут так дымно?

-Не знаю, но боюсь, что там у Мартина опять что-то не так. Вечно у него то понос, то золотуха…

-Это опасно? – Ультима с удивлением смотрел на царапины, которые с умопомрачительной скоростью заживали на его жилистых руках. За то время, что они сидели, испещренная кровавыми росчерками рука восстановилась и всё что осталось от боли – жуткое желание почесаться.

-Каждый раз по разному. Когда они начинают баловаться с Гивендальпом, или, не приведи Господь, с Урзусом, это становится действительно опасно. А если там случилась массовая драка, то это дело совсем пустячное.

-Судя по запаху, горит древесина вперемешку с каким-то крепким алкоголем, — Ультима уже поднялся на ноги и, подняв с земли меч, вложил его в ножны.

-Где это ты успел стать экспертом по вынюхиванию всякого рода горелостей? – девушка язвительно сощурилась.

-Бывали миры… Ой, извини за мою бестактность, меня зовут Ультима, Ультима Ратио, а тебя как?

-Зови меня Кельдой. Ладно, ещё встретимся, а пока я пойду ещё поохочусь, а-то с этими разговорами я буду искать нужное дерево до Хадапокалипсиса, — девушка хихикнула и скрылась в дыму.

Ультма снова остался один. Тёмная пелена дыма даже и не думала расступаться. Надеясь только на свою интуицию, молодой воин пошёл прямо. Через несколько минут, он услышал крики и пощёлкивание, потрескивание  кровожадного огня. Чувствую беду, он ускорил шаг и вскоре уже мчался, то и дело в последнюю секунду огибая выныривавшие из дыма стволы деревьев.

Вдруг лесная полоса закончилась. Резко, словно тут проходила негласная граница леса. Под ногами обнаружилась дорога мощёная давно побитыми, грубыми серыми кирпичами. Бежать стало несколько удобнее, потому что ноги перестали утопать в мягком подлеске.

Вдоль тракта мелькали дома, на одном из них Ультима даже смог разглядеть надпись: «Госпиталь». Он изумился. Слово было написано на каком-то неизвестном языке, однако прочитать слово он смог. «Какой странный мир», — эта мысль всё сильнее вгрызалась в его голову, — «всё не как у людей. Умереть нельзя, что дальше? Орки с эльфами живут в мире?»

Углубившись в тяжкие думы, он чуть не свалился в фонтан. Споткнувшись о лавку он увидел приближающийся в лицу каменный бортик. Реакция его не подвела и он, высоко задрав ногу и сильно толкнув тело назад, взлетел на постамент, перемахнул через воду и, ухватившись за высокую букву, замер. Он попытался разглядеть, откуда же течёт этот дым.

Однако ничего кроме тёмно-коричневой пелены он не увидел. Он слез с фонтана и, тяжело вздохнув, продолжил бег. Наконец, дорога под ногами из разбитой превратилась во вполне сносную, где каждый соседний кирпичик лежал так плотно, что туда невозможно было просунуть и булавочную головку.

Именно отсюда доносились страшные крики. Это была площадь, как мог наспех определить Ультима, довольно широкая. В дыму показались силуэты. Они метались из стороны в сторону, силясь потушить яростное пламя, языки которого теперь очень чётко виднелись через завесу.

Откуда-то сверху посыпалась водяная пыль. Ультима прислушался. Через все крики о помощи и просто крики толпы, слышался один, особенно громкий, переходивший из писклявого в басовитый и обратно.

-Что ж вы делаете! Кто так тушит, а ещё магами называются! – кричавший человек промчался мимо Ультима. Когда он снова пробегал, воин схватил этого низенького пузатенького человека в фартуке и сказал: — Что происходить?

-А ты не видишь? МОЙ БАР ГОРИТ! – он яростно брызгал слюной. Рядом показался ещё один человек, он отчаянно махал руками, а завидев бармена, развёл их в стороны и, склонив голову, пробурчал:

-Мы можем лишь сдержать пламя, чтоб оно не перекинулось на магазин или арену, но остановить горение, уже нет…

-Оболдуи! – завопил бармен, — Идиоты! За что я вам деньги плачу!? У сукины дети! Каждый получит по ушам за такую некомпетентность!

-Успокойся, нет такого пожара, с которым бы человек не справился! Где тут ближайшая вода?

-Около юго-восточного поста речка течёт, это не далеко.

-Отлично! – Ультима схватил пробегавшего мимо орка. –Стой! У тебя ведро есть?

-Я ничего не поджигал! – внезапно заорал орк и начал вырываться.

-Успокойся, дурила! – Ультима слегка хлопнул его по лицу. – Бегом за ведром, если не хочешь, чтоб от города не осталось лишь сборище дымящихся угольков.

-Есть! – замотал головой зеленокожий, — Определённо есть! Что мне с ним делать?

-Хватай и беги к речке, что у поста, какого-то… Всех сильных мужчин и женщин, что встретишь по дороге, посылай за вёдрами! Создадим цепочку, так намного быстрее и легче будет потушить огонь.

Орк послушался. И уже через пол часа, вся площадь была залита водой, две вереницы людей методично передавали друг другу вёдра, в сторону бара – полные воды, обратно – пустые.

Огонь стихал. Его яростный треск уже перестал пугать, а лишь забавлял слух, запах палёной древесины успокаивал. На площади появился седовласый маг, закутавшийся в странного вида пурпурную мантию. Он пробормотал себе под нос, что-то вроде: «Не дело», и, подняв руки к небу, крикнул несколько слов силы. Тут же поднялся сильный ветер. Он рвал дым в клочья, разбрасывал его и уносил прочь. Буквально через несколько секунд, от него не осталось и следа.

Маг улыбнулся и исчез в фиолетовой вспышке.

-Спасибо тебе! – взревел бармен и, схватив руку Ультима, начал её яростно трясти. – Ты спас мой бар, незнакомец, по крайней мере, то, что от него осталось! Итак! – он обратился к людям на площади, — Я выражаю вам всем свою искреннюю благодарность! Надеюсь, Посланники Богов помогут мне восстановить бар, а пока, за мной должок. Подвал, вроде, не пострадал, а посему, всем бесплатное пиво!

С этими словами он свистнул тому самому орку и тот начал выкатывать из-под огарков бара одна за другой, пузатые бочонки. Откуда-то взялись объёмистые кружки и наэлектризованная обстановка быстро разрядилась. Послышались задушевные песни, орки, эльфы и люди пили вместе, из одной бочки, за одним столом. Самые худшие опасения Ультима подтвердились.

-Ну, дружок, смотрю ты тут шороха навёл, — сзади тихо подошла Кельда. Она провела рукой по бочонку и, сбив пробку наполнила кружку пенящимся напитком. – Тебе бы главой клана какого стать. Прямо не знаю даже.

А Ультима не слышал, что она ему говорит. Он был занят изучением своего тела. Если, когда он только пробил оболочку мира, он чувствовал себя неуверенно, неровно стоял на ногах, меч казался невероятно тяжёлым в руках, то теперь что-то изменилось. Всё стало как будто бы, немного легче, удобнее.

-Это пребывание тебя здесь даёт силы, — из воздуха появился невысокий длиннобородый старичок. Он крепко сжимал в иссушенных возрастом пальцах сучковатую трость. Добрые глаза нежно смотрели на Ультима. – Я тебя не помню. Ты новенький в нашем мире? Странно, врата гостеприимства не открывались, чтобы пропустить тебя внутрь. Значит ты попал сюда каким-то другим способом? Ну это не важно. Как и любой другой, ты должен начать свой жизненный путь с самого начала. Словно ты никогда ничего не умел делать руками, ни сражаться, ничего. Ты не из-за грани реальности… ты другой. Я это чувствую. Путешественник? Вот уж не думал, что нас снова посетят путешественники. Твой меч, хоть он и прекрасен, не способен ничего здесь сделать, просто игрушка. Не удивлюсь, что он скоро развалится.